Шаг

 

Тоха проснулся в семь утра, долго ворочался в кровати и уговаривал себя заснуть дальше. Потом выругался, встал и отправился на кухню. Сварил себе кофе, закурил и начал бездумно щелкать по каналам пульта от телевизора.

— По утрам хорошо делать маски… этот удобный массажер будет вашим… президент выступил с обращением… хэээндсап, бэйби, хэээндсаап… а наживку на леща надо… как мы видим, монгольский биатлонист немного не рассчитал… эта преступная группировка наводила ужас…. – забубнил телевизор

Тоха выругался еще раз, выключил телевизор и сходил за ноутбуком. Включил, обождал немного, затем проговорил:

— Если все повесят этот баннер режиму станет стыдно… я реально рыдал от этого ролика… власкуты… Семен Петрович изменил статус.

И выключил ноутбук. Прошелся к книжной полке, оглядел знакомые корешки, вернулся к ноутбуку. Включил и сразу же выключил его. Зажужжал мобильный.

— Тохаприветчтоделаешь? – до противного бодрым голосом оттарабанила трубка.

— Здорово, Сань. – ответил Тоха. – То же что и ты. В смысле, ничего. Ну или туплю.

— Тоже проснулся? – растерял бодрость Саня.

— Угу. В этом какая-то подлость мироздания. Всю неделю ты просыпаешься со стонами и проклятьями. И только в выходной ты окончательно и бесповоротно просыпаешься в семь утра, как тот придурок. И не знаешь куда себя деть. – сообщил Тоха.

— Может это…- начал Саня.

— Не может. – отрезал Тоха. – Гулять в эту погоду я не буду. Напиваться где-то надоело. В кино не хочу. С тобой в карты или нарды дуться тоже не хочу.

— Это почему это? – засопел Саня.

— Потому что это – все равно что напиваться где-то. И ты сам это знаешь. Или у тебя предложения какие-то есть?

— Не. – окончательно скатился в уныние Саня. – Буду дома тупить тоже. Валяться… Может по ящику чего покажут.

— Угу. – согласился Тоха. – Квартирный вопрос. Или здоровье.

— Ну ты это… Если решишь чего – звони мне сразу. – попрощался Саня. – А то скучно как-то .

— Угу. – сказал Тоха и положил трубку.

 

Тоха задумчиво сидел у окна и наблюдал за прохожими. Тех, у кого был выходной было видно сразу – они шагали медленно, стараясь убить побольше времени на пустяковые расстояния. Дворник, к примеру, был диаметральной противоположностью – он двигался уверенно, изрыгал кому-то проклятья, улыбался чему-то своему, грозил кулаками.

К одиннадцати Тоха набрал Санин номер.

— Придумал чего? – вяло спросил Саня.

— Не. Ну или придумал. Сань, смотри чего – а если скука является недостатком, грозящим, например, жизни. – выдал Тоха. – Ну таким же, допустим, как голод. Или как жажда.

— Ты вроде собирался не пить сегодня? – вежливо напомнил Саня.

— Да не пью я. – отмахнулся Тоха. – По большому счету, все домашние дела позволяют тебе не дохнуть со скуки в выходные.

— Да нет у меня дел никаких. Ну, если есть – минут на двадцать. Посуду вымыть, да мусор выкинуть. Ну и до магазина, если решусь, минут сорок — на все про все.

— Ну я и говорю. А теперь представь, что у тебя большой дом, хозяйство. – продолжил Тоха. – Тебе в огороде надо поковыряться…

— Зимой-то? – хмыкнул Саня.

— Ну не в огороде. Дров каких наколоть. Воды натаскать. Скотине корму дать. – продолжил мысль Тоха.

— Зря ты так про крестьян-то. – хихикнул мерзко Саня.

— Да не тупи. Я к тому – тебе ж все это нужно только чтоб скуку в выходные убить, правильно? – закончил Тоха.

— Нет. Мне это все надо, чтоб жрать было чего. Огород там, хозяйство. – возразил Саня. – А скуку я бы водкой убивал.

— Ну так сходи, да водки купи себе. – посоветовал Тоха. – И жратвы возьми.

— Во-первых, не пью я в одно лицо. – сообщил Саня. – А во-вторых, лениво мне выходить. Вот ты если будешь идти – по дороге захвати?

— Не буду я идти. – отрезал Тоха и положил трубку.

 

Он взял в комнате блокнот и ручку, прошел снова на кухню, закурил и начал вычерчивать что-то в блокноте. Часа через три он снова набрал Саню.

— Купил себе домик в деревне? – поинтересовался Саня.

— Не. Я тут вот еще чего подумал… Ты только дослушай сперва, а потом уже реплики свои дурацкие вставляй.

— Чего эт они дурацкие? – возмутился Саня.

— Саня, ну я ж просил – дослушай. – попросил Тоха. – Вот предположим, есть целая иерархия каких-то факторов, которые безусловно и условно вредны для здоровья. Ну, например, дыхание. Когда-то на планете наверняка не было воздуха, пригодного для дыхания. Так?

— Ну, допустим.

— Затем воздух появился. И стало нельзя жить без воды. Три дня и капут. Потом появилась вода. И стала проблема в чем? – спросил Тоха.

— Пожрать. – понял Саня.

— Вот именно. Проблема еды. И появились всякие растения и животные. – выдал Тоха.

— Ну… Наверное, сперва растения. – неуверенно заявил Саня.

— Да, какая разница? – отмахнулся Тоха. – Появилась еда. Затем последовательно решались проблемы жилья, тепла, территории, орудий труда и оружия … То есть всего, без чего сдохнуть – как с добрым утром. Понимаешь? Последовательное решение проблем.

— Ну это ж и логично. – согласился Саня. – Если у тебя, к примеру, голова пробита будет ломом – будешь ли ты страдать от скуки? Нет. Ты попробуешь починить голову. Это тоже последовательное решение проблем.

— Я… Погоди, мне еще надо подумать. – бросил Тоха трубку и вернулся к блокноту.

Он перезвонил Сане еще минут через тридцать.

— Сань, мне кажется я понял. – выпалил Тоха. – А что если не было вчера?

— Тебе не надо еще подумать? Ну, хотя бы пару лет? – ехидно осведомился Саня.

— Нет. Ты не понимаешь. Что если прошлого не было? – спросил Тоха.

— Чьего прошлого не было? – не понял Саня.

— Ничьего. Ни твоего, ни моего. – продолжил Тоха. – Что если была просто последовательная цепь экспериментов на выживаемость? И все прошлое – это всего лишь внушенное знание, предназначение которого всего лишь в логичном объяснении всего, что получилось сейчас.

— Я пока промолчу, а ты продолжай. – хихикнул Саня.

— Ну остались нелогичности и неувязки. То есть сейчас — еще не конечный эксперимент. В данный момент выясняется, что еще делает нас нежизнеспособными. Выяснится и начнется следующий опыт.

— Да почему это мы нежизнеспособны-то? – возразил Саня. – Все в порядке ведь.

— Что в порядке? Ты для чего ходишь на работу пять дней в неделю?

— Для денег. Мне нужны деньги.

— Для чего тебе нужны деньги?

— Ну как для чего? За деньги можно в клуб сходить. Или водки купить.

— Клуб или водка – это разве жизненно важные вещи? – спросил Тоха, внутренне замирая от ереси.

— Ну нет. –согласился Саня. – В бильярд вона можно. Или в теннис. Или в бассейн – все денег стоит.

— А продукты? Ты без еды, например, в ящик сыграешь. Или без воды. – продолжил Тоха. – Ты покупаешь еду? Нет. Тебе ее по рабочему значку выдают. Причем количество продуктов не зависит от того насколько хорошо ты работаешь. Значит твоя работа необязательная для тебя.

— Что за хрень ты несешь? – обиделся Саня. – Я сортирую скрепки. Это очень важно. Это позволяет каждому иметь скрепки именно того цвета, который нужен.

— Для чего цвет нужен? Они же все равно скрепляют бумагу. Какая разница – какого цвета скрепка?

— Ты очумел? – засмеялся Саня. – Черную бумагу крепить белой скрепкой?

— И то, что мы работаем пять дней из семи, говорит о том, что в предыдущем эксперименте семидневная неделя медленно убивала нас. – Тоха уже не слушал Саню. – Потому родилось пять дней. Предположу даже, что неделя без рабочих дней тоже уже была и тоже ничего не вышло. Видимо, нас убивало безделье.

— Да прекрати воротить все в кучу. – сказал Саня. – Просто энергетический кризис был разрешен еще лет сто назад. Потому продукты не стоят ничего. Хочешь бери – хочешь нет.

— Клуб и водка – это тоже энергопотребление. Почему они стоят денег? – спросил Тоха.

— Ну ты сравнил. Потому что клубов и водки мало.

— Неправильно, Сань. Это потому что кто-то несведущий назначил клубы и водку единственным товаром. Без них никто бы не ходил на работу. А без этого не существовало бы никакого движения вперед. Работа должна обеспечивать жизненно важные вещи – еду, жилье, воздух, одежду. А этого сейчас не происходит. Это невозможно. Это нарушенная мотивация.

— Не понимаю, Тох. Ну честно. Давай сначала. Что было? – попросил Саня.

— Сначала, думаю, кто-то нашел органику на мертвой планете. Органику, принадлежащую человеку, иначе никто бы не стал экспериментировать с человеческим обществом. – торжественно сообщил Тоха. – Или не нашел, а принес с собой. И воссоздал человека, благодаря своим знаниям и умениям. Предположим, что он ничего не знает о человеке. Что он будет делать? Выпустит его на мертвой планете. И буквально через минуту убедится, что человеку нужен воздух. Тогда он заново воссоздаст человека и выпустит уже на планету с воздухом. Потом посмотрит на его смерть от жажды. И даст воду. Ну и так далее – еду, одежду, кров, оружие.

— То есть кто-то сильный убивает тебя много-много раз? – уточнил Саня.

— То есть – именно это и происходит, на мой взгляд. Я думал сегодня – у нас общество, которое не может жить. У нас нет мотиваций, у нас нет возможности возобновлять популяцию.

— Как это нет? – возразил Саня. – А мы откуда?

— Вот ты мне и скажи – как мы появились?

— Ну это всем известно. – сказал Саня. – При определенных условиях на пере аиста или на капустном листе возникает жизнь. Какое-то количество клеток начинает вдруг бурно развиваться. Потом это забирают в лабораторию и там выращивают эмбриона до младенца, которого отдают потом в ясли. В твоем и моем случае – ясли номер три, города Сапть.

— Саша, а тебе не кажется странным, что сам аист несет яйца, а капуста цветет? А ты, вдруг, на перьях, да листьях делиться начал в виде клетки? Ты ведь подбирал перья и листья в детстве?

— Все подбирали. – как будто защищаясь сказал Саня.

— Выросло что-то? То-то и оно, что нет. И ни у кого не выросло. Почему не повторяются условия для начала деления клеток? Ладно – аист – он летает где-то высоко. Но капустный лист, Саша? Чем условия его произрастания отличаются от тех, которых ты создавал? Почему каждой твари – по паре, а у нас, вершины пищевой цепочки, нет самок? Человечество не могло появиться после белокочанной капусты, ты понимаешь? Эта мысль меня убивает. И субботняя скука. И необходимость в понедельник идти в контору и выдувать там мыльные пузыри с девяти утра до шести вечера. И плевать мне даже на то — нужно это или нет. Я хочу, чтоб тот, кто выдувает вдвое больше пузырей, ел вдвое больше.

— Неет, Тоха. Ты хочешь, чтоб тот, кто выдувает меньше – ел вдвое меньше. Чтоб он не мог приобрести столько еды, сколько ты, мегавыдувала. – засмеялся Саня.

— Да. Наверное. – смутился Тоха. – Ну, в общем, я говорил о смысле и мотивации человека. Понятно так?

— Понятно. – ответил совершенно незнакомый голос. – Спасибо.

— Кто это? – опешил Тоха.

— Эмм. Ну, скажем, это я ставлю эксперименты. – раздалось уже за спиной.

Тоха обернулся и увидел большой, белый шар.

— А Саня? – спросил Тоха.

— Не было никакого Сани. – ответил Экспериментатор. – Есть только ты. Сегодня.

— А вчера?

— У тебя вчера не было. В моем вчера ты был. Немного другим. Попроще, что ли. В общем, нет смысла всякий раз умерщвлять группу, потому – один. Ну, теперь, значит у меня есть идеи небольшие…

— Нас заселяют? – спросил Тоха.

— Вас восстанавливают. – ответил Экспериментатор. – В шестой раз, если верить нашим исследованиям. Как-то вы постоянно портитесь. Ну не суть. В общем у меня есть идея как совместить возобновление поголовья…

— Кха-кха! – кашлянул Тоха.

— Да, прости. Самовоспроизведение популяции, борьбу со скукой и мотивацию.

— Энергетический кризис? – вяло спросил Тоха.

— Не только, не только. – ответил Экспериментатор и пустил искру. – Ты чего вялый такой?

— Больно будет? – поинтересовался Тоха.

— Да нет. Это ж выключение обычное. Не то,что с голодом, например. Готов?

— Еще вопрос можно? – попросил Тоха. – Я там тоже буду на работе мыльные пузыри выдувать?

— Клянусь! – пообещал Экспериментатор. – Будешь пиар-специалистом.

Щелк!

В субботу Тоха проснулся ровно в семь утра от того, что его сын Саня прыгнул на него со спинки дивана. Тоха заворчал недовольно, но затем проснулся и, как будто что-то вспомнив, резко сел на диване.

— Ой! А вчера что? Было? – поинтересовался у Сани Тоха.

— Не было у тебя вчера, пьянь. – буркнула Тохина жена от двери. – Вставай, у нас дел куча на сегодня.