Вполне обыкновенный магазинчик спрятался во вполне обычной подворотне. В таких, обычно, продается минимум продуктов и есть возможность выпить стопарь сильно левой водки под минимум закуски. И носят они громкие названия «Семирамида», «Эдем», «Элита» или вообще «VIP».

— Интересно, этот как называется? «Гипермаркет» или «Праздник вкуса»? – попытался угадать Петрович и отправился читать табличку на дверях.
Оказалось, магазинчик имеет к продуктам такое же отношение, как Джордж Буш к поэзии Вийона.

«Попугаи со всего мира. Секонд-хэнд. Говорящие, мать их!» — интриговала и зазывала табличка на дверях, из-за которых слышался разноголосый гомон.
Петрович толкнул дверь и вошел в магазин.

— Где шлялся, скотина! Добро пожаловать! Дверь закрой! Кто там ходит? Вау! – в разнобой понеслось из клеток, которыми был заставлен магазин – Велком! Бон суар! Пришел – присаживайся!

Петрович малость оглох и подрастерялся от такого приема.
— Есть кто живой? – спросил он.
— Дуррак! – ответили три или четыре попугая хором.
— Я имею в виду – люди есть? – почему-то бросился оправдываться Петрович.
— Человек человеку – люпус ест! Что за люди, а?! Люююдиии! – заорали по клеткам.
— Цыц пернатые! Цыц! – донеслось из глубины магазина – Покупателя мне спугнете!

— И это демократия.. и это свобода слова – саркастически сказал большой попугай и витиевато заматерился.
— Простите, пожалуйста. – вышел к Петровичу продавец – Трещат без умолку, как увидят кого.
— Шумно у вас тут. – хихикнул Петрович – Болтунов куча.
— Здесь и у стен есть уши! Сядь и слушай! Тишина в зале заседания! – заорали из клеток.
— Щас каждому по платку на клетку! Ночь всем сделаю! – заорал продавец и стало тихо.
— О как. Боятся. – ободрительно сказал Петрович – Болтливые они у вас. Ловко как болтают.
— Есть люди – понимают. – сказали в одной из клеток.
— Секонд хэнд ведь. – пожал плечами продавец – Чего наслушались у предыдущих хозяев – то и болтают. Навроде диктофона. А так, конечно, тупые они.
— Врешь, контра! Дуррак! Хочешь печеньку?! – не согласились в клетках.
— Но совпадает же! – удивился Петрович – Как будто отвечают.
— Так много их тут. – ответил продавец – Кто-то да совпадет. Есть старые очень птицы. По нескольку хозяев сменили. У них знаете какой словарный запас? Не всякий человек так может. Но случаность это все равно.
— Забавные. – умилился Петрович – Вам тут не скучно, наверное.
— Эт точно. Иногда интересное рассказывают. Иногда на иностранном бубнят. – согласился продавец – Вот этот, например. Смотрите.
Он постучал по одной из клеток. Попугай в клетке закивал головой, расправил крылья и произнес:
— Йес, миста Кенеди! Айл килл ю тудэй! Йеес!
— Фига себе. – удивился Петрович – Это у кого ж он был-то?
— Хороший вопрос. Кто его знает-то?
— Так это они сколько живут-то? – засомневался Петрович.
— Говорят – недолго. Но я тут такое слышу… – задумчиво сказал продавец – Может и долго. Очень долго.
— Товагищи!! Октябьская гьеволюция свейшилась! – картаво закричал один из попугаев и перешел на нормальную речь –Как тебе, Надюш? Так сойдет? Или нужно сильней картавить для убедительности?
— Мама. – прошептал Петрович – Неужели…
— Не знаю. Честное слово, не знаю – признался продавец – Может в актерской семье жил. А может и за сто лет ему, в самом деле.
— Удивительно как. А представляете – может он действительно его видел? – так же шепотом продолжил Петрович.
— Да тогда тут и постарше есть. – хмыкнул продавец – Вот этого послушайте, например.
Он постучал по другой клетке.
— Алексашка! Меньшиков! Ноги выдерну! – хрипло ответил попугай – Будешь, подлец, у окна в Европу башкой в подоконник биться. Я тттебе покажу как государя минхерцом обзывать!
— Ого.. – впечатлился Петрович – Это ж сколько получается-то?
— Швед? – подозрительно спросил попугай – Пригрожу щас отсель!
— Никак нет, минхерц! – вытянулся в струнку Петрович.
— Что это с вами? – засмеялся продавец – Честь еще попке отдайте.
— А мало ли… Из уважения к возрасту. – смущенно отмахнулся Петрович – А вдруг вправду? А? Представляете чего он рассказать может?
— Ха! Эт ерунда еще. – раздухарился продавец – Сейчас…
Он метнулся в подсобку и вынес громадную клетку с не менее громадным белым попугаем.
— Сейчас, сейчас.. – засуетился он у клетки – Тут по прутикам стучать бесполезно…
Он достал камертон и стукнул им по клетке.
— Дзыынннь! – чисто отозвался камертон.
Попугай в клетке затанцевал на жердочке, раскрыл клюв и, хитро поглядывая на Петровича, с выражением и расстановкой произнес:
— Я тебе из ребра мужчину сделал, а ты у меня – яблоки тырить?! Вон из сада! Вон! Плодитесь и размножайтесь! Неблагодарные! Воон!
— Ох ёё! – ахнул Петрович – Бог говорит по-русски…
— А больше вас ничего не удивляет? – оторопел продавец.
— Ну это… Наоборот же вроде было… – дошло до Петровича.
— Так что – вранье это все. Вранье! Понимаете!!! – с надрывом сказал продавец – Фигня какая-то! Понятно вам?!
— Да, да. – успокаивающе согласился Петрович – Вранье, конечно. Не стоит так волноваться. Чего вы в самом деле?
— Так а мыслей сколько.. – пожаловался продавец – С ума ведь сойти можно. Можно ведь?
— Можно. – разрешил Петрович – А вот.. .А если допустить, что не вранье… Нет-нет. Я гипотетически – если не вранье, какой из них самый старый, а? По вашему мнению, а?
— Этот. – устало ткнул пальцем продавец в одну из клеток – Если правда – этот. Тогда этот наблюдал все развитие человечества. С человечеством ровесник. Если Библию отбросить и поверить Дарвину – этот.
— Во как.. – Петрович двинулся к клетке и постучал пальцами по клетке – Птичка! А птичка? Скажи чего-нибудь. А?
Попугай молчал.
— Вы не дадите мне свой камертон? – попросил Петрович.
— Бесполезно. Он не говорит. – отмахнулся продавец.
— А с чего вы решили тогда….
— А вы посмотрите как он щелкает клювом! – хихикнул продавец – По-моему, это очень по-человечески..