Ошибка

Анатолий затянул узел, затем расслабил, после снова затянул. Ни у кого нет опыта в этом деле, а те, кто узнал секрет, наверняка уже не расскажут.  Дернул пару раз веревку, проверяя прочность крюка.

«Ну что? Все?» — подумал Анатолий. – «Вот так вот все будет. Записка есть, двери заперты.»

Анатолий хихикнул – про дверь задумка была подлой. Дверь просто так не сломаешь, а соседей запах будет еще долго преследовать. И поделом им — черствым сволочам.  Анатолий вздохнул и зачем-то перекрестился напоследок.

— Ничего себе. – раздался голос с дивана. – Вот это было совершенно нелогично. Не то, чтобы впервой, но всякий раз удивляет.

Анатолий дернулся от неожиданности так, что табурет под ним зашатался. Обернулся к дивану и табурет зашатался второй раз. На диване сидела вполне себе стереотипная  Смерть. Черный балахон, коса, под капюшоном ничего не разглядеть, но откуда-то пришла уверенность, что оттуда смотрят глаза.

— Голубые глаза. – сообщила Смерть. – Не абы что. Потом покажу.

«Смотреть в лицо смерти» — всплыла откуда-то фраза.

— Именно. – кивнула Смерть. – Туда все и смотрят. Ну, это… Чего тянем? Табуретку толкай и пошли.

— Как толкать? – задал Анатолий абсолютно идиотский вопрос.

— Как больше нравится. – пожала плечами Смерть. – Хочешь – лунную походку исполни. Там и упор на одну ногу, и корпус вперед. Центр тяжести нарушается.

— Я не умею. – пробубнил Анатолий.

— Ну и что. Когда еще попробуешь? – хмыкнула Смерть.  – А так – хоть уйдешь в танце. Красиво, как мне кажется.

Анатолий попробовал исполнить лунную походку.

— Ты не маршируй, дубина. – оценила Смерть. – Ты лунную походку давай. Марширующих уходило знаешь сколько? Давай еще раз.

— Не буду. – заупрямился вдруг Анатолий. – Чего это я, вам на потеху, буду тут исполнять? Я не танцор вообще-то.

— Да ты вообще никто, а не только не танцор. Не танцор, не художник, не друг кому-то, не музыкант, не поэт. – ответила Смерть. – А так – хоть раз попробовал. Хоть лунную походку.

— Да. Именно… – горестно начал Анатолий.

— …поэтому ты и уходишь. – кивнула Смерть. – Понимаю. Поэтому, давай. Учиться уже поздно, пробовать – глупо. Танцевать – тупо, надрываться в караоке – пошло, напиваться – тоскливо, учиться – поздно. Каждый день одно и то же. Карьеры не будет. Богатства тоже. Путешествий не выйдет. В неполные тридцать пять – уже безысходность и мрак. Лучше башку в петлю и все. Толкай табурет.

— А чего это вы меня списываете?! – возмутился вдруг Анатолий.

— Я?! – поперхнулась Смерть. – Я тебя списываю?! Это уже офигеть совсем, драгоценный. Сам же полез в петлю. Прости за использование устойчивого выражения, конечно, в этой трепетной ситуации.

— Сам полез, сам и слезу! – продолжил кипятиться Анатолий. – А и слезу! Сама говорила – нужно попробовать. Попробую порисовать, например. Морду начальнику набью и уволюсь. Продам квартиру, куплю дом на колесах и остаток денег прожгу на безин. Или проем. Трюфелей поем. И икры. В петлю же всегда успею. Можно пуститься в безумие. В разврат и пьянство. В приключения. Правильно?

Смерть молча кивнула. Как будто даже одобрительно.

— У вас же ничего не случится, если надо будет меня забрать, например, через год? – задал Анатолий  не совсем риторический  в этой ситуации вопрос.

— Абсолютно ничего не случится. – покачала головой Смерть, вставая с дивана.

— Ну и вот. – пришел к решению Анатолий. – Отменяем тогда все.

— Ну и чудно. — согласилась Смерть. — Не то, чтобы у тебя какая-то, прямо неподъемная душа, но все равно. Баба, как говорится, с возу…

Дышать стало сразу как-то легче. Страх куда-то ушел и появилась удивительная легкость и радость.

— И действительно. Взял дурак моду. Тлен, депрессия, уныние. Надо же попробовать все. Вот прямо сейчас вот. Снимаем петлю и идем куда-то. Гулять, например. Пешком. Много. Или, например, в кино.. А нет. Точно! Есть же антикафе! Там сегодня настольные и интеллектуальные игры!

Анатолий потянулся руками к петле.

— Да пошел ты в жопу! – закричала Смерть и выбила табуретку. – В пятницу! Тридцатипятилетний! Здоровый весь! При деньгах! На интеллектуальные игры он пойдет! В чад кутежа и развлечений. Дебила кусок.