Василий Петрович получил по лицу лопатой. Совковой лопатой. При выходе из, до боли знакомого, родного подъезда. В праздничную ночь.
       Верх несправедливости, кстати, и торжество диссонанса в этом факте. Абсолютное большинство населения страны получало искреннее удовольствие от выпивки, еды, теплой беседы, подарков и феерверков и сомнительное удовольствие от лицезрения Елены Воробей, Верки Сердючки и прочих отрыжек всеэсэнговского шоу-бизнеса. А Василий Петрович получил лопатой по лицу.
       Обида усугублялась тем, что Василий Петрович, спускаясь по лестнице, размышлял о том, как же здорово, что хлебосольность, милосердие, миролюбие и духовность заложена в население его страны на генном уровне и не вытравимо из душ соотечественников никаким фальсифицированным алкоголем. А тут лопатой по лицу. Обидно жеж.
       Главное, шел по ступенькам, радовался тому, что какие-то пятьсот грамм коньяка и лакировка поверх шампанским не убивают в нем Личность и способность связно ораторствовать в мыслях. Шел и ловко лепил упорядоченные цепочки силлогизмов, аргументов, просто весомых слов, дискутируя с воображаемым оппонентом — «разве обязательно разрушать до основания мироощущение человека в рамках борьбы с с наследием советского режима или, как они его там называют презрительно «совок»? Ведь, в процессе ломки сознания, мимолетом можно убить в человеке, все то что прекрасное, что заложено в нем многовековыми культурными традициями. Например, способность к прощению, милосердие, миролюбие, свободомыслие. Уж эти качества, скорей заложены в нас на генном уровне и это воспитание скорей культурное, чем..»

       БАМММ!! – вот именно на этом месте и произошло неожиданное столкновение вдохновенного лица Петровича с орудием низкооплачиваемого труда.

— Совковое! – от неожиданности продолжил Петрович мысль вслух.

— Скажи спасибо, что не штыковая! – хмуро сказал Петровичу тип с лопатой. – Штыковой вообще можно было убить. Ребром если.
— Это я ему посоветовала!! Я!! – радостно закричала какая-то молодая женщина, не по сезону одетая в костюм зайчика из Плейбоя. – От ведь гад просил кувалду вообще. А я ему и говорю – что ж ты, говорю, дурак? Где твое милосердие? Убьешь ведь кувалдой-то! И дала ему лопату совковую.
— С ума все тут посходили, что ли? – возмутился Петрович – А кулаком уже нельзя было? И за что меня вообще бить?! Да еще в праздник?!
— Нельзя кулаком. – сурово ответил тип с лопатой – Кулаком меня врезали. Ни за что. На выходе из подъезда. И сильно очень врезали. Я так сильно врезать не смогу. Поэтому-то и попросил что-то в руки, чтоб вомездие было адекватным.
— Какое адекватное возмездие-то? – всхлипнул даже Петрович – Я ведь вас не трогал. Меня-то за что?
— Нехорошо! Что ж вы со своей колокольни смотрите-то? – сурово выговорила женщина – Вы себя на его место поставьте – его кто врезал? Неизвестный прохожий. Вы для него кто? Неизвестный прохожий и есть. Где непорядок? Где, я вас спрашиваю?! Отвечать мне!
— А на мое место кто станет?! — взвыл Петрович – Несправедливо это!
— А человек и не стремился к справедливому возмездию. – пожала плечами женщина – Он адекватного хотел. Теперь, внимание!!! , вопрос – чего хотите вы? Именно сейчас.
— Сдачи дать, чего ж еще-то? – буркнул Петрович, ощупывая лицо.
— Точно – не мира и благоденствия? – переспросила женщина – Или там, может, чтоб не болел никто?
— Да щас! – продолжил бурчать Петрович – Мне мир в харю только, что лопатой засветил, а я ему всего хорошего желать буду? Сдачу хочу дать. И это… Не кому-нибудь, а именно вот этому типу с лопатой.
— Не адекватного возмездия то есть, а справедливого?! – переспросила женщина – Похвально! Очень похвально! Ну вперед тогда! Давайте ему сдачу!
— Да?! А у него лопата в руках! Что ж я – дурак, чтоб против лопаты лезть?! – обиженно выдохнул Петрович пламенем. От пламени этого с веселым треском занялся черенок лопаты.
— Ух ты! Чистый автоген! – удивился безбровый тип без лопаты – Я такого и не видел никогда.
— Ого как! – удивился синхронно Петрович – Я ведь тоже в первый раз так. Интересно как… А Еще раз?
Петрович вдохнул поглубже и с криком «Елочка зажгись!» поджег елочку метрах в пятидесяти.
— Работает!! – закричал радостно Петрович.
— Конечно работает. – подхватила женщина, которая уже почему-то была одета в горные ботинки и балетную пачку. – Фирма веников не вяжет! Дайте прикурить, Василий Петрович.
— Так это от вас дар?! – понял Петрович, выдув небольшой огонек от которого прикурила женщина.
— Думаю на этой стадии наших взаимоотношений нам стоит познакомиться! – торжественно сказала женщина – Рождественская Фея! Исполнение желаний, доставка алкоголя и бесчувственных тел. Ощущение счастья круглосуточно! Вы ведь счастливы, Петрович?
— Уж конечно! Спасибо тебе, добрая Фея. – церемонно поклонился Петрович – А это – навсегда со мной?
— Зажигалочка-то? Не извольте сумлеваться, вашблагород! – уверила Фея – Ну что ж… Раз все счастливы – можно и откланяться, господа!
— Как это все!! – взвыл безбровый тип – А я? Я без бровей ведь! У него чего – морда поболит день-два и все! А я? Брови отрастить легко разве? Я на паспорт теперь не похож! Возмездия!!! Справедливого!!
— Оппаа!! Урра! Вечер перестает быть скушным и обретает изысканность! – закричала Фея. – Новый виток гонки вооружений!! Будте готовы к возмездию, Петрович! Во имя счастья Семена Ивановича!
Петрович крепко зажмурил глаза и начал ждать возмездия…

Продолжение