Дашка

Она встает тихо и незаметно. Сначала в кроватке слышится какая-то возня – Дарья ворочается, вздыхает, стучит ногами о боковину кровати. Это означает, что она уж полчаса как не спит. Затем начинается инвентаризация:
— Уки. (вот они руки-то. На месте. За ночь не унес никто.)
— Оги. (Ты смотри – и ноги есть)
— Пачики. (Пальцы вроде тоже на месте)
— Пумба. (это живот).
— Сося, отик, оова. (Соска, которая во рту, который удачно расположен на голове)
— Гаски. (Глаза показываются столь энергично, что я иногда боюсь, что ребенок окривеет в одно утро).
В этот момент надо в кроватку закинуть любимую плюшевую собаку. На предмет инвентаризации, разумеется.
— Хабака!!! – слышится радостное из кроватки.
Собаку сначала жмут в объятиях, затем начинается визуальный досмотр:
— Гаски, осик(носик), хостик (хвост), оова…
И вдруг требовательное:
— Ыходим!
Выходим, то есть. В смысле – из кроватки меня выпустите, изверги.
— Ыходим. – соглашаюсь я и выпускаю дитя на пол. В кроватке, понятное дело, кавардак из одеяла, простыни и собаки. – Ты давно проснулась что-ли? Что у тебя в кроватке творится.
— Адак! – серьезно признается дочь.
— Точно бардак. – соглашаюсь я и отправляюсь делать себе кофе.
Позади дробный топот ног, Дарья радостно врывается на кухню и повисает на знакомом выдвижном ящике.
— Ты чего хочешь? – спрашиваю я, заранее зная ответ.
— Исенье!
— А может кашу?
— Исенье!
— Мама сделает кашу, потом — печенье.
— Мама?
— Мама.
— Исенье?
— Сейчас. – сдаюсь я и выдаю печенье.
— Адись! А тульсик! – командует себе Дарья.
— Садись на стульчик и ешь. – безо всякой надежды на исполнение командую то же самое, закидывая в чашку кофе, сахар и сливки под шум закипающего электрочайника.
Дарья залезает на стул бормоча «амально адись», «а попу» (сядь нормально. На попу, а не на колени). Устроившись кусает печенье и сразу за этим слышно «Ыходим!». В смысле – хватит уж, насиделись. Сколько можно сидеть. Дальше ребенок внимательно наблюдает как в чашку заливается кипяток и задается вопросом:
— Аляча?
— Горячая, конечно. – поддерживаю я беседу.
— Кых? (очень горячо?)
— Кых. – киваю я и иду на лестничную площадку курить свой утренний кофе, сопровождаемый предостережениями «Аляча! Кых!Аляча!» и топотом маленьких ножек.
Когда я возвращаюсь, ребенок уж завтракает какой-то своей быстрорастворимой кашей, попутно клянча что-нибудь на десерт:
— Лябако? (Выдайте ребенку яблоко!) Лёбап? (Вы не зажмете йогурт?).
— Да, да. Сьешь кашу – дам яблоко или йогурт.
— Исенье?
— И печенье.
Ребенок понимает, что идет аттракцион неслыханной щедрости и работа мысли проступает по всему лицу.
— Диньки?
— Дыни нет. Сегодня купим.
— Дима?
— Дима купит.
— Дима?
— Дима сходит на базар, купит и принесет.
— Дима?
— Дима.
— (требовательно) Дима?
Ага. Понятно. Инвентаризация продолжается.
— Дима спит.
— Бай-бай?
— Да. Дима спит. Ты кашу съешь и пойдешь будить Диму.
— Кусить касу?
— Именно. Кушай кашу.
— Лябако?…
— Даша сиди нормально и ешь.
— Амально! А попу! Лябако?
Жанна пользуется увлеченностью ребенка и каша ложка за ложкой исчезает.
— Вот и все! – радостно вздыхает мать, скармливая последнюю ложку.
— Лёбап? – интересуется ребенок.
— Может пюрешку съешь какую?
— Юески! – соглашается Дарья.
Завтрак на этом не закончен. Святым ритуалом считается сесть на колени завтракающего отца и выцыганить колбасы(Кабака!). Или хлеба (Хляп!). Как только требуемое оказывается в руках раздается торжествующее «Ыходим!» и ребенок с добычей несется в зал. Откуда, впрочем, периодически прибегает с криками «Дай! А дай!» и выдает всякие мелкие крошки колбасы или хлеба.
В силу зеркального восприятия Дашки «Дай» — это «Забери у меня из рук ЭТО!» и, наоборот «На!» — это «Выдайте немедленно требуемое.»
Если включить телевизор, летят заказы:
— Икуама! – почему-то все дети напрочь залипают на рекламе. Либо на видеоклипах. Видимо, дело в быстро меняющейся картинке.
— Нет рекламы.
— Икуама!
— Подожди, скоро будет.
— Икуама!
— Закончилась реклама.
— Поисем? — произносится быстро и наморщив нос.
— Поищем! – соглашаюсь. Все равно щелкать по каналам.
— Видишь, нет рекламы.
— Исиви? ( кисс-тиви – румынский музыкальный канал с клипами)
— Ну на кисс-тиви тебе.
Включается кисс-тиви, на экране что-то прыгает.
— Агагафи!
— Фотографии нельзя.
— Агагафи!
— Ты рвешь альбом. Нельзя.
— Еви! (не рви!)
— Точно. Рвать альбом нельзя. И фотографии нельзя.
— Агагафи!
— Не дам фотографии.
— Агагафи! – не меняется ни тон, ни выражение лица.
— Тебе еще нет даже двух лет, в тебе нет и метра роста и весишь ты килограм десять-двенадцать. Я не боюсь тебя. И фотографии не дам. Понятно?
— Бадика?
— Водички дам. – встаю за бутылочкой с водой.
За спиной слышно:
— Азысь! А пинку!
— Правильно. Ложись на спинку.
Девочка пьет, одним глазом поглядывая на экран.
— Папила!
— Попила – отдавай бутылку!
Непреклонно мотает головой и резво слезает с дивана. В это время начинается наконец реклама.
— Дивол!!
— Дирол-дирол. – киваю я и отнимаю бутылочку у сидящего в трансе ребенка. Можно идти перекурить. Ребенок минуты три не будет реагировать ни на что.
— Гулять пойдешь?
— Гу-лять! Топики (любая обувь)!
— Да. Пусть мама тебя оденет. И топики.
— Майку?
— И майку….
Во время прогулки надо отреагировать («Ааааф! Хабака!») на каждую увиденную собаку, потрогать каждый цветок («Итосик!»), мяукнуть каждой кошке «Киса – нияяу!», сообщить каждому автомобилю, что он «Асина!». Потом устать и сообщить «Мамуки!» (На руки меня возьми). И обратно домой. Там Дима, лябако, икуама, иски(книжки), хабака, исиви, агагафи, касу кусить, исенье, лёбап и прочие развлечения. И так до вечера. И так каждый день. И на работу не хочется совсем. Хотя, казалось бы, пять дней выходных было.